Ему было очень плохо. И вроде было миллионы людей сумевших понять его, до момента пока они не узнали все со стороны. Тогда было бы столько же сумевших осудить его. Но эти два миллиона не понимали как он берег этот мир. Он берег эти два миллиона единомышленников думающем о нем.